На западной окраине Ашхабада, почти у подножия одного из отрогов Копетдага, там, где прежде находилось село Багыр, располагаются два археологических памятника, которые вошли в Список всемирного наследия ЮНЕСКО под названием «Парфянские крепости Нисы». Они вздымаются крутыми массивами над современной сельской застройкой, которая перекрыла культурный слой древнего города. Сегодня их принято называть Старой и Новой Нисой: оба названия весьма условные, но прочно укоренившиеся с легкой руки известного любителя древностей генерала Александра Комарова, в восьмидесятые годы XIX века возглавлявшего колониальную администрацию Закаспия. На самом же деле Новая Ниса гораздо старше Старой. Две эти цитадели совсем непохожи, у них разная история, а объединял их город, занимавший в длину полтора километра между стенами двух некогда неприступных крепостей.
Название этого города сохранилось с глубокой древности. Топоним Нис'a (с ударением на последней гласной), по-туркменски Нус'aй, встречается в старейших клинописных текстах и в зороастрийской Авесте, где говорится о Нисайе, через которую продвигались арийские племена, о ее зеленых пастбищах, где выращивались кони, чья слава дошла до Китая. Истинное же значение этого слова точно не известно. К такому выводу пришел в свое время академик Михаил Массон, опубликовавший его обстоятельный анализ и указавший на широкое распространение этого топонима от Египта до Индии. Но и после Массона ученые продолжали размышлять о происхождении или, говоря научным языком, этимологии Нусая-Нисы.
Например, туркменский филолог Мамедназар Хыдыров полагал, что это результат словосложения староперсидского «ну» («девять») и древнетюркского «сай» («сухое русло», «балка», «ручей в овраге»). В двуязычной тюрко-персидской среде этого края таких сочетаний было немало. Если понимать Нусай как «Девять саев», то это вполне соответствует ландшафту в районе двух нисийских крепостей. Сегодня там осталась только одна достаточно полноводная речка Кара-су, огибающая Старую Нису, но еще не иссякли родники в верхней части Багыра. Кстати, и этот топоним находит свое объяснение. Он образован, по мнению того же профессора Хыдырова, из двух туркменских слов: баг (сад) и гыр (холм). Согласно фонетическим закономерностям туркменского языка две буквы «г», оказавшись рядом, сливаются в одну. Стало быть, Багыр – буквально «Сад на холме». И в самом деле, это старинное село, возвышаясь над всей округой, утопало в садах.
Но как бы ни была привлекательна топонимика, по-настоящему раскрыть тайны истории позволяет прежде всего археология. «Только земля, если тронуть ее недра, может дать ответ, что именно тут было и в какую эпоху, – писал князь Эспер Ухтомский, посетивший Нису в 1889 году. – Стены высоко свешиваются над подступающими к ним рвами. Зданий не сохранилось. Все вымерло, недвижимо, безмолвно... Долго я ползал по громадным развалинам их и собрал много черепков разной узорчатой посуды, дающей некоторое представление о быте горожан». Он же едва ли не первым высказал догадку о том, что «не здесь ли надо искать следы гробниц парфянской династии, на которые греки указывали в городе Nisaea». Пройдет всего 60 лет после визита русского князя, и археологическая экспедиция под руководством Михаила Массона действительно обнаружит остатки некрополя парфянской знати именно в Новой Нисе. Он был частично раскопан на северо-восточном склоне городища, где еще раньше, в 1936 году, археолог Александр Марущенко обнаружил участок сырцовой стены, покрытой красной лощеной штукатуркой с декоративными черными полуколоннами, увенчанными капителями в виде терракотовых плиток с изображениями ионических волют. Это был, судя по всему, поминальный храм, возведенный в III–II веках до нашей эры прямо у крепостной стены, возле погребальных камер. Его графическая реконструкция, сделанная архитектором Галиной Пугаченковой, кажется достаточно убедительной.
К тому времени историки уже знали в общих чертах, как и почему возникла Новая Ниса. Персидское предание связывало создание этой крепости с Виштаспой – упомянутым в знаменитой Бехистунской надписи наместником Парфии, отцом ахеменидского царя Дария I. И хотя надежных археологических свидетельств подтверждения такой датировки до сих пор нет, одна случайная и очень выразительная находка из Новой Нисы в копилке доказательств ее существования в эпоху Ахеменидов все-таки имеется. Это маленький фрагмент терракотового изделия с рельефным «портретом» бородатого стражника с копьем и луком, найденный в глубокой промоине, которая образовалась на краю городища после проливного дождя летом 2015 года. Находка совершенно беспрецедентная: на сегодняшний день это единственное изображение персидского гвардейца V века до нашей эры, обнаруженное так далеко от Персеполя – церемониальной столицы Ахеменидов. И находка эта настолько сенсационная, что многие ученые все еще сомневаются в ее подлинности, хотя никаких серьезных контраргументов у них нет.
В IV веке до нашей эры Ахеменидское царство пало под ударами греко-македонских войск. При Селевкидах – преемниках Александра Македонского – в Средней Азии образовались самостоятельные государства. Наиболее заметных успехов добилась парфянская держава Аршакидов, ставшая уже к I веку нашей эры грозным соперником Рима. Это была огромная империя, в период своего зенита простиравшаяся от Средиземноморья до Северо-Западной Индии. А ее колыбель, первоначальное ядро находилось в Партаве – исторической области обитания парфян, которую разделяет на две части хребет Копетдаг. Она примерно соответствует территории современного Ахалского велаята в Туркменистане и северным районам иранской провинции Хорасан. Именно там не раньше 247 года до нашей эры племя апарнов (или парнов), став крупным объединением степных кочевников, во главе со своим вождем Аршаком захватило Партаву. Греческий наместник этой сатрапии Селевкидов был убит, Аршак же объявил себя царем независимой Парфии.
Примерно в то же самое время возродился и город Парфавниса как административный и экономический центр владений династии Аршакидов. Он и соответствует городищу Новая Ниса, обнесенному крепостной стеной с хорошо укрепленной цитаделью в ее южном углу. А еще южнее, на окраине предместья, выросла царская крепость, ныне именуемая Старой Нисой. Благодаря письменным документам, найденным там во время раскопок, точно установлено былое название этой крепости: Митридаткирт. Ее основание приписывают царю Митридату I, правившему в 171–139 годах до н. э., хотя не исключено, что она была названа в его честь позднее. Пригород Парфавнисы окружала глинобитная стена длиной 7 километров, а весь округ с прилегающими селами также был охвачен кольцом стен.
Раскопки Новой Нисы продолжались с перерывами 73 года и дали массу бесценных находок. Эти послания из глубины веков проливают свет на порой неожиданные подробности истории и культуры древней Парфии. Например, как рассказывает российский археолог Виктор Пилипко, основной исследователь Новой Нисы в последние десятилетия, еще в ходе раскопок 1936 года от взгляда Александра Марущенко не ускользнули два небольших обломка терракотовой плиты с остатками каких-то рельефных изображений. Из-за малых размеров фрагментов трудно было определить, что именно на них представлено.
Десять лет спустя команда Михаила Массона нашла там же еще два фрагмента. Особый интерес вызвал более крупный из них: на нем отчетливо видна рельефная фигурка воина с круглым щитом, выглядывающего из-за какого-то прямоугольного массива. Сначала решили, что это изображение крепостной стены или башни, на которой стоят защитники. Но проницательная Мария Вязьмитина – опытный археолог, руководившая теми раскопками, разглядела на одном из обломков анк – специальное приспособление, с помощью которого погонщик управлял слоном. Стало быть, на данном фрагменте показана вовсе не крепостная башня, а корзина боевого слона. Эта ее догадка подтвердилась совсем недавно, когда Виктор Пилипко, работавший на том же участке, обнаружил три других фрагмента той же плиты. На них видны массивные передние ноги слона, часть попоны, свисающей со спины, и фрагмент головы в профиль с глазом, хоботом и бивнем. Пазлы сложились: стало очевидно, что перед нами не кто иной, как представитель античной элефантерии.
Но парфянской эпохой вовсе не ограничивается жизнь Нисы. В отличие от Митридаткирта, где развалины античной поры почти не были перекрыты поздними наслоениями, Новая Ниса существовала как городская цитадель еще много веков после падения державы Аршакидов. В 651 году Ниса вошла в состав Арабского халифата, и с этого времени в ее истории началась эпоха, тесно связанная с распространением ислама. Уже в IX–X веках здесь были все признаки процветания, о чем писали путешественники и географы того времени. Один из них, ал-Мукаддаси, отмечал: «Ниса – город обширный, здоровый и красивый, изобилующий водой и жизненными благами. В нем деревья переплетаются друг с другом, их плоды прекрасны; соборная мечеть изящна, хлеб чист, базар расположен рядами, на нем встречаются ценные и редкие вещи. У них один язык и постоянная дешевизна, есть литература и генеалогия, храбрость и недоступность для врагов». Интенсивный рост города происходил и в XI–XII веках, когда он принадлежал Великим Сельджукам.
Шахристан средневековой Нисы площадью 28 гектаров вырос на почти заброшенной ранее территории парфянского города. Арабские географы и путешественники отмечали наличие десяти улиц, которым соответствовали десять ворот. Окруженный стеной рабад тоже имел десять ворот. От густо застроенного города остались каменные и кирпичные фундаменты, фрагменты стен жилых и общественных зданий, среди которых выделяется баня XII века с цветными орнаментальными фресками. Как известно, в мусульманских странах баня была самым посещаемым после мечети общественным местом, поэтому их архитектурно-художественному оформлению уделялось особое внимание.
За городом, на склоне горы, стояла праздничная мечеть-намазга, построенная еще в XI веке. Дважды в год – во время главных мусульманских праздников Курбан-байрам и Ораза-байрам – на обширной площади перед мечетью проводились массовые молебны. Стены намазги были сложены из природного камня, сводчатые перекрытия – из жженого кирпича. Были в Нисе и суфийские обители-ханака, и множество мавзолеев святых, связанных с традициями и верованиями туркмен. Нису даже называли «Малой Сирией» из-за количества в ней таких святых мест. От них мало что сохранилось, но одно из наиболее ценных в художественном отношении – намогильное сооружение начала XV века внутри мавзолея на некрополе Баба-Алимес, всего в трехстах метрах от стен Новой Нисы. Сделанное из черного камня, оно сплошь покрыто изысканной резьбой с орнаментом и арабской эпитафией.
Развитие города продолжалось до тех пор, пока в 1220 году Нису, как и другие крупные города Центральной Азии, не постигла общая катастрофа: многодневная осада и разрушение войсками Чингисхана. Именно с этим городом связан один из героических эпизодов народного сопротивления захватчикам, которое возглавил последний хорезмшах Джелаледдин Менкбурны. В 1221 году он разбил монголов у стен Нисы, но это была лишь временная победа: через четыре года вся страна уже находилась под монгольским владычеством. Один легендарный эпизод истории отчаянной борьбы Джелаледдина с Чингисханом запечатлен на туркменской книжной миниатюре XVI века: оказавшись в плотном кольце врагов на берегу Инда, он прямо на коне бросился с обрыва в реку, переплыл ее, погрозил монголам с другого берега своим мечом и скрылся. Его личным секретарем и биографом был самый известный уроженец Нисы Шихаб ад-Дин ан-Несеви, чей труд, переведенный на русский и английский языки, является одним из главных источников по истории монгольского нашествия.
Жизнь Нисы и при монголах продолжалась, город залечивал раны, чтобы возродиться вновь. Власть в нем многократно переходила из рук в руки, от одних династий и предводителей к другим. Притязания монархов соседних деспотий оспаривали вольные туркменские племена. Немногое осталось от тех суровых времен. В Государственном музее Туркменистана можно увидеть, например, одну очень редкую находку из Новой Нисы: часть средневекового гадательного круга, сделанного из створки крупной морской раковины. Ее перламутровая внутренняя сторона сплошь покрыта арабским текстом в несколько рядов, а в середине – цифрами, размещенными в «магическом квадрате».
В том же музее имеется немало других замечательных находок из этого городища. Например, изразцы так называемого кашанского типа с облицовки какого-то неизвестного сооружения конца XIII века в виде восьмиконечных звезд и четырехконечных крестовин. На одной из этих звезд изображен юноша, сидящий у пруда, на другом – старец с цветком в руке. По контуру звезд начертаны персидские стихи в жанре любовной лирики. Еще больше обломков разнообразного архитектурного декора находят в Новой Нисе до сих пор. Это и глазурованные плитки ярких сине-зеленых тонов, и безглазурная терракота, украшавшая фасады и интерьеры давно исчезнувших зданий. Конечно, впечатляют и многочисленные художественные предметы из металла и посудной керамики. Среди последних выделяется китайский фарфор с синим орнаментом по белому фону, а также его местные имитации.
На протяжении нескольких столетий периоды мира и стабильности так часто сменялись ожесточенными междоусобными войнами за обладание Нисой, ее плодородными окрестностями и пастбищами, что это постепенно подтачивало устои городской жизни – экономические и культурные, поэтому на рубеже XVIII–XIX веков Новая Ниса была окончательно заброшена, а Старую Нису люди оставили гораздо раньше. Примерно в тот период к востоку от руин обеих крепостей выросло туркменское селение Багир.