Эпиграфика – это такая вспомогательная историческая дисциплина прикладного характера, изучающая содержание и формы надписей на камне, керамике, металле и прочих материалах, классифицирующая их в соответствии с историко-культурным контекстом. Все, что мы знаем с абсолютной достоверностью о Древнем мире, относится лишь к тем временам, когда уже была изобретена письменность, и это наше знание основано на немногих дошедших до наших дней обрывках каких-то текстов, выбитых на скалах, каменных монументах, либо законченных лаконичных сообщениях, вырезанных на обожженных глиняных табличках или отчеканенных на монетах.
На территории Туркменистана есть немало памятников, содержащих разные исторические надписи. Знаменитый археолог Виктор Сарианиди много лет искал письменные документы на раскопках поселений страны Маргуш, или Маргианы, существовавшей около четырех тысяч лет назад, в эпоху бронзы. Но кроме двух импортных печатей с надписями – из Месопотамии и с берегов Инда – найти ничего не удалось, из чего следует вывод, что это была дописьменная культура, как и многие цивилизации оазисов на краю Ойкумены.
Самые ранние письмена, обнаруженные в Туркменистане, относятся к парфянскому времени. Помимо многочисленных монет династии Аршакидов найдены надписи черной тушью в арамейской графике на обломках керамических сосудов. Такие черепки служили для хозяйственных расчетов, квитанций и коротких писем – все они переведены с парфянского языка благодаря многолетним трудам санкт-петербургского лингвиста Владимира Лившица.
Но затем следует почти тысячелетний разрыв – никаких письмен от четырехсотлетней эпохи Сасанидов, а затем и раннего ислама в этом регионе не осталось. Лишь начиная с IХ века в многочисленных городах – больших и малых, от Каспийского моря до Амударьи – широко распространились арабские монументальные надписи на фасадах и в интерьерах мечетей, мавзолеев, караван-сараев и прочих общественных зданий. Еще больше текстов можно встретить на дорогой посуде, на монетах многочисленных мусульманских династий, не говоря уже о главном источнике знаний – рукописных книгах. Именно с эпохой Средневековья связан небывалый расцвет каллиграфии – искусства красивого письма.
Ни один алфавит мира не получил, пожалуй, такого эстетического значения и столь богатой художественной разработки, как арабский. С наступлением исламской эры начался небывалый расцвет не только каллиграфии, но и орнаментального искусства в целом. Это связано прежде всего с тем, что новая религия сильно ограничила изображения живых существ, хотя никакого прямого запрета, вопреки распространенному мнению, вовсе не было. Было предписание не поклоняться идолам, что являлось важной формулой в идейной борьбе с язычеством, но исламские ортодоксы стали трактовать ее слишком широко.
Арабская каллиграфия возникла на базе копирования священного Корана. По этой причине написанное слово само по себе получало сакральный смысл, так как в исламе утверждается божественное происхождение письменности. Разумеется, для религии она была средством пропаганды «слова Божьего», но очень высоко ценилась и форма исполнения религиозных текстов. Чистота письма считалась признаком чистоты души. Тот, кто освоил законы начертания, гармонии линий и форм, становился не просто признанным мастером как переписчик рукописных книг или автор монументальных композиций в декоративном убранстве мечетей и прочих культовых построек. Мастерам-каллиграфам в связи с их ремеслом приписывали множество моральных достоинств.
Такие люди были во всех уголках арабо-мусульманского мира. Лучшим из каллиграфов считался живший в XIII веке Йакут аль-Мустасими, разработавший систему стилей каллиграфии и методику обучения ее секретам. Каллиграфия вообще считалась точной наукой. При написании слов высчитывалась высота вертикальных букв и протяженность слова на строке. Основой правила составления пропорции является размер «алифа» – первой буквы арабского алфавита, которая представляет собой прямую вертикальную черту. Единица измерения в каллиграфии – арабская точка, она является фактически основным рабочим элементом мастера.
Шрифты, а точнее стилистические почерки, при всем их многообразии сводятся к нескольким основным типам, которые легко отличить друг от друга: «куфи», «сульс», «насх», «талик», «мухаккак» и другие. Нередко они сочетаются в одной композиции, будь то бумажный лист – «кита» или эпиграфический фриз в архитектуре. В XIV веке иранский художник Мир Али Табризи соединил «насх» и «талик», создав новый стиль персидской каллиграфии – «насталик», ставший самым популярным для написания арабской вязи. В конце XV – начале XVI веков один из наиболее известных в Средней Азии и Персии мастеров Султан-Али Мешхеди создал «Трактат о каллиграфии» – незаменимое пособие для всех, кто хотел понять секреты этого искусства.
В сочетании с гармоничными архитектурными формами каллиграфия дала настоящие шедевры. В Туркменистане к таким памятникам с полным основанием можно отнести ряд сооружений IX–XV веков. Это прежде всего Машад-ата – самая старая из уцелевших в стране мечетей, расположенная в средневековом Дехистане (Балканский велаят). Неподалеку, посредине большого, но совершенно разрушенного города Мисриана, высятся два минарета, один из которых содержит выложенные из кирпича эпиграфические пояса. И, конечно, нельзя не упомянуть великолепную надпись, сложенную из резных кирпичей с яркой голубой глазурью, частично уцелевшую на высоком портале мисрианской мечети хорезмшаха Мухаммеда II, чья арка была восстановлена несколько лет назад.
На севере страны, в Дашогузском велаяте, монументальная эпиграфика представлена на минарете Кутлуг-Тимура и четырех главных мавзолеях Куня-Ургенча: двух домонгольских (Иль-Арслан и Текеш) и двух золотоордынских (Наджм ад-Дин аль-Кубра и Тюрабек-ханым). Конечно, ими не ограничивается круг выдающихся сооружений былой столицы государства хорезмшахов, но они дошли до наших дней, хотя и утратили значительную часть своей великолепной облицовки. Однако в местном музее можно увидеть остатки былой роскоши: цветные глазурованные и однотонные терракотовые плитки с фрагментами надписей от каких-то неизвестных зданий Куня-Ургенча, давно стертых с лица земли.
Эпохой Великих Сельджуков (XI–XII века) датируются шесть больших панно со строгими геометрическими композициями, где каждое содержит слова «Аллах», «Мухаммед» и имена четырех праведных халифов. Они выложены рельефной кладкой на главном фасаде караван-сарая Даяхатын в Лебапском велаяте. А в Мерве, ставшем столицей огромной мусульманской империи при последнем сельджукском султане Санджаре, каждая культовая постройка была снабжена соответствующими текстами. Это и мавзолей самого Санджара, и тех первых арабов, которые принесли ислам в эту часть света, и символические гробницы родственников пророка Мухаммеда.
На главном фасаде тимуридской мечети в Анау близ Ашхабада, разрушенной в результате землетрясения 1948 года, сохранились части пилонов. На них в прямоугольники, квадраты и ромбы в мозаичной технике вписаны слова «Аллах един», «Слава Аллаху», «Аллах», «Мухаммед», а также многократно повторенное имя пророка Али.
Археологические раскопки способствуют тому, что обнаруживаются все новые и новые образцы монументальной эпиграфики Средневековья. Изначально они составляли длинные ленты, опоясывавшие минареты, либо украшавшие прямоугольные рамы над входами в глубоких нишах-айванах и на высоких порталах, на подкупольных барабанах и, конечно же, в интерьерах. Очень часто надписи скомпонованы в виде монограммы, слова и буквы которой, затейливо переплетаясь, вписываются в отведенный для них медальон.
О чем же повествуют все эти многочисленные слова и фразы? Содержание их, как правило, сугубо религиозное. Это наиболее популярные цитаты из Корана и хадисов – преданий о словах и действиях пророка, а также «к'aлима» – декларация веры, «дуа» – начальные слова молитвы, мистические стихи знаменитых поэтов-суфиев и гораздо реже имена конкретных лиц – царствующих патронов, непосредственных заказчиков и мастеров-строителей этих памятников, а также даты построек.
Если прочитать надписи округлым и переплетающимся почерком «сульс» не представляет особого труда для тех, кто знает арабский и фарси, то расшифровка угловатого и сильно геометризованного куфического письма похожа на разгадку ребуса и требует определенных усилий. Вот почему время от времени появляются новые интерпретации или уточнения переводов куфических надписей.
Основной вклад в эпиграфику Туркменистана внесли профессор Валентин Жуковский, академики Василий Бартольд, Александр Семенов, Михаил Массон, профессор Вера Крачковская, туркменский арабист Назар Халимов, ныне здравствующий профессор Бахтияр Бабаджанов. Они выявили эволюцию и типологию каллиграфии в Центральной Азии, основываясь на изучении огромного числа памятников. Теперь мы знаем, что в IX веке письмо сохраняло еще много архаичных черт и лишь к Х веку стала возрастать его декоративность. В XI веке в лаконичных надписях появились сложнейшие образцы плетений. В XII веке прежде монохромные орнаментальные панно стали все чаще включать элементы с синей и голубой глазурью, а в XIV веке расцвела едва ли не вся гамма красок глазурованных плиток, образующих многоплановые словесно-узорчатые композиции. XV век стал финальным в истории монументальной эпиграфики Туркменистана: в последующие века политическая дестабилизация, экономический упадок, постоянные войны привели к быстрой деградации монументальной архитектуры и неразрывно связанной с ней каллиграфии.
И все-таки даже в самые лихие годы никто особенно не посягал на былую красоту. Величественные постройки – молчаливые свидетели прошлого утратили лишь вполне определенную часть своих надписей, ту, где упомянуты имена свергнутых государей. Это и понятно: новые властители спешат стереть память о своих предшественниках и даже приписать их заслуги себе. Такова, в частности, история со знаменитым минаретом Куня-Ургенча. На основании стилистических признаков минарет может быть отнесен к XI–XII векам. Имеется сообщение средневекового автора, что он построен во времена султана Махмуда Газневи, который завоевал Хорезм в 1017 году. Однако надпись на нем содержит имя Кутлуг-Тимура, наместника Золотой Орды, жившего в начале XIV века. Это противоречие снял археолог Виталий Зотов, проведя анализ орнаментации всех поясов декора минарета и выяснив технику исполнения нижней надписи, отличающуюся от характера надписей верхних поясов. Он убедительно доказал, что она появилась значительно позже, во время правления Кутлуг-Тимура.
Многочисленные надписи на памятниках архитектуры Туркменистана, независимо от их содержания, играли не только декоративную роль, но и служили прямым указанием на принадлежность к исламскому миру. Грамотеев, способных читать эти надписи, и в далеком прошлом было не так уж много, а в ХХ веке, когда на смену арабскому шрифту пришли латиница, кириллица и снова латиница, они и вовсе стали доступны только очень узкому кругу специалистов. Но для простых людей, считающих себя мусульманами, любое слово в арабской графике априори священно, в какой бы форме оно ни было исполнено: на бумаге, на куполах и стенах мечетей и мавзолеев, на коврах и покрывалах, кувшинах и блюдах, на печатях и амулетах. И это не только религиозный трепет.
Талантливые мастера создавали шедевры графики, доставляющие эстетическое удовольствие любому созерцающему их, даже если он не посвящен в тайные смыслы начертанного. А ученым еще предстоит большая и кропотливая работа по изданию полного корпуса выявленных памятников письменности, ставшей неотъемлемой частью богатого архитектурного наследия Туркменистана.