Красота современного Ашхабада поражает людское воображение. Это в равной степени относится и к тем, кто видит город впервые, и к тем, кто тут родился. Одетая в белые одежды туркменская столица дышит полной грудью открытых пространств, купается в зелени парков и садов, любуется собой в отражении фонтанных каскадов. И сегодня даже не верится, что красавец-город был таким не всегда…
Ашхабад – город с удивительной судьбой. На протяжении последних ста сорока лет он уже несколько раз настолько радикально менялся, что от прежнего облика осталось совсем немного. Причины тому были разные, связанные в основном с изменениями государственного строя, идеологии и экономических систем, но одна причина от людей никак не зависела: стихийное бедствие в ночь на 6 октября 1948 года разделило недолгую историю этого города на две эпохи: до и после землетрясения.
Трагедия, почти полностью разрушившая Ашхабад и унесшая десятки тысяч жизней людей, находившихся в столице Туркменистана и ее окрестностях в ту роковую ночь, случилась на шестьдесят седьмом году развития города, если считать с даты основания русского военного поселения вокруг старой туркменской крепости. И вот уже семьдесят третий год Ашхабад залечивает раны, нанесенные той катастрофой. Мало что из построек уцелело после землетрясения, но хорошо сохранились могучие вековые деревья и, самое главное, остался основной рисунок улиц, который был заложен еще в XIX веке.
Об этой уличной сети стоит сказать особо. 140 лет назад первые европейцы начали осваивать территорию будущего города, выкупив у местных жителей поля, где они сеяли пшеницу и ячмень. Прибывшие из России военные инженеры оценили выгодное расположение этой плодородной равнины между горами и пустыней, богатой водными источниками. Вычислив на месте розу ветров, а проще говоря, определив, откуда дует ветер, разработали планировку будущего города. Она учитывала постоянно повторяющиеся вечерние и ночные волны прохлады, что в условиях жаркого пояса особенно важно летом. Такая целесообразная ориентация улиц и зданий в старой части Ашхабада сохраняется по сей день, создавая микроклимат на затененных кронами деревьев узких улицах и внутри городских кварталов.
Два самых важных фактора повлияли на планировочную структуру Ашхабада: старая крепость с примыкающей к ней площадью, от которой в сторону гор и на запад веером расходились первые улицы, и линия железной дороги. Стальная магистраль была подведена к городу в 1885 году, связав его через Каспийское море с Баку и усилив транзитное значение Закаспийского края. Железная дорога дала возможность быстрее развивать местное хозяйство, расширять экономические связи и самым непосредственным образом повлияла на дальнейший рост Ашхабада. Вокзал с пристанционным поселком стал вторым после крепости очагом интенсивного строительства. Их разделяло расстояние всего в один километр, которое постепенно сокращалось встречной застройкой. В 1886 году в новом городе проживали уже 10 000 жителей, но он все еще был невелик: его можно было обойти пешком за каких-нибудь три четверти часа.
Власти потратили немало усилий, чтобы сделать сносной жизнь на этой имперской окраине в засушливые месяцы летнего зноя. Закладывались общественные сады, озеленялись улицы. В 1887 году началось устройство общественного сада, который является почти ровесником города и по праву получил название Первого парка. Его главный вход ныне обращен на проспект Махтумкули – главную улицу старого Ашхабада, изначально называвшуюся Мервским проспектом, поскольку он переходил в дорогу на Мерв. Этот прямой проспект длиной 4 километра тянулся с запада на восток параллельно железнодорожной колее: от ипподрома Закаспийского скакового общества (на месте нынешнего 30-го микрорайона) до современной улицы Андалиба, которой тогда еще не было – там начинались поля, принадлежавшие местным земледельцам. С этой стороны в город входили караваны с товарами из Мерва и Хивы, которые двигались по древним трассам Великого Шелкового пути из Бухарского эмирата и Хивинского ханства.
Вдоль Мервского проспекта, напротив городского сада располагались здания управления Закаспийской железной дороги и технического железнодорожного училища, а дальше, на территории, ныне занимаемой посольством США, сохранилось одно из двух старейших в Ашхабаде сооружений, возведенное в конце XIX века для отделения Российского государственного банка. Другое чудом уцелевшее до наших дней здание находится на проложенном недавно новом участке проспекта Махтумкули – это православная церковь во имя святого Александра Невского. Она строилась как военный собор Таманского казачьего полка на окраине туркменского села Кеши, уже давно ставшего частью Ашхабада. Сегодня оба этих сооружения входят в Государственный реестр памятников истории и культуры Туркменистана.
В 1898 году Мервский проспект был переименован в честь генерала Александра Куропаткина, назначенного военным министром Российской империи, а до этого в течение восьми лет служившего начальником Закаспийской области. Он известен также своими трудами по истории и этнографии туркмен. При нем город начал бурно развиваться, некоторые успехи были достигнуты в благоустройстве улиц. Чтобы избавиться от туч пыли, поднимавшихся при порыве ветра или движении по дороге, главные мостовые покрыли булыжником, а тротуары устлали жженым кирпичом. Другие улицы засыпали галечным слоем. Благодаря естественному наклону местности к северу и к западу вода в арыках (узких уличных канавах) шла самотеком. Их тоже по возможности старались одеть в кирпичные желоба, чтобы сократить потерю живительной влаги. С наступлением сумерек улицы освещались немногочисленными керосиновыми фонарями.
В те же годы открылись первые гимназии – мужская и женская, общественная библиотека и музей, чьи фонды легли в основу нынешней Государственной библиотеки и Государственного музея Туркменистана. Была создана школа садоводства и огородничества в Кеши, где впервые стали вместе обучаться русские и туркменские дети, начала издаваться первая газета – «Закаспийское обозрение», появилась телефонная сеть и проведен телеграф.
Главная улица жила полнокровной жизнью и в начале ХХ века. На ней были выстроены многочисленные административные и общественные здания, магазины и кафе – исключительно одноэтажные, но с неповторимым решением уличных фасадов в декоративной кирпичной или штукатурной облицовке.
Основной же достопримечательностью и этой улицы, и всего города было его самое эффектное здание – первый в мире храм общины бахаи – новой религии, зародившейся в середине XIX века в Персии. Это совершенно уникальное сооружение на первый взгляд напоминало мусульманскую мечеть. Такое впечатление было связано с тем, что портал украшали два минарета, монументальные надписи арабским шрифтом и декор, характерный для исламской архитектуры. Но по планировке и внутреннему устройству этот храм не имел ничего общего с мечетью. Сами бахаисты называли его Машрик ул-азкар (Место восхода хвалы Божьей). Согласно канонам этого вероучения, у здания было 9 сторон, 9 пролетов, 9 колонн, 9 входов и один купол, символизирующий единство всех религий, а также 9 садов вокруг. К сожалению, здание сильно пострадало во время землетрясения 1948 года и через несколько лет было снесено, а на его месте установлен высеченный из серого базальта памятник Махтумкули, уже сорок лет украшающий сквер на месте бывших бахаистских садов.
Другая ашхабадская доминанта, которая, как и храм бахаи, возвышалась над одноэтажным городом, находилась чуть дальше на запад по Куропаткинскому проспекту, там, где теперь находится стадион «Копетдаг». Это пятиглавый Воскресенский собор – самая крупная на то время православная церковь во всей Закаспийской области. Построенная очень качественно, на столетия, простояла она всего четверть века и была взорвана в начале тридцатых, когда по всей стране прокатилась кампания по борьбе с религией. Облик этого собора, как и всех остальных исчезнувших зданий Ашхабада той поры, сохранился на почтовых открытках, издававшихся с тех пор, как только появилась и еще не успела стать массовым занятием фотография. Несколько пронумерованных серийных комплектов, посвященных городам и памятникам Закаспия, было выпущено частными издательствами в Стокгольме, Петербурге, Москве, Ашхабаде, Ташкенте. Они давно стали драгоценными экземплярами в коллекциях филокартистов.
Даже по этим раритетным снимкам видно, что Ашхабад первых лет прошлого века был не лишен провинциального очарования и уюта, о чем спустя десятилетия вспоминал известный русский писатель Василий Ян, служивший здесь в 1901–1904 годах. «Это был маленький чистенький городок, – писал он, – состоявший из множества глиняных домиков, окруженных фруктовыми садами, с прямыми улицами, распланированными рукой военного инженера, обсаженными стройными тополями, каштанами и белой акацией. Тротуаров, в современном понятии, не было, а вдоль улиц, отделяя проезжую часть от пешеходных дорожек, журчали арыки, прозрачная вода стекала в них с гор».
В 1905 году Ашхабад получил второй выход в центральные районы России по железной дороге через Ташкент. Еще больше возросла его роль как транзитного центра, а после того, как в 1907 году Россия и Англия поделили сферы своего влияния в Персии, стали расширяться связи Ашхабада с иранской провинцией Хорасан. Все чаще на улицах города можно было слышать мелодичные звуки колокольчиков – это караваны верблюдов, вытянувшиеся на десятки и сотни метров, следовали по Кучанской дороге (Гауданскому шоссе) из Ирана в Ашхабад. Они везли на продажу хлопок, шерсть, сухие фрукты, миндаль, фисташки, кожу, ковры, сафьян и другие товары, а в обратном направлении шла российская мануфактура, сахар, керосин, стекло, фарфор, металл, табак и многое другое.
Сейчас даже трудно представить, насколько интенсивной была караванная торговля. Архивы сохранили поразительные цифры: в одном только 1899 году в город вошла тысяча караванов! Принимали всех купцов – европейских и азиатских – десятки гостиниц со звучными названиями: «Гранд-отель», «Неаполь», «Париж»... Дни и ночи обслуживали визитеров русский гостиный двор и традиционные караван-сараи. Если в 1888 году их было 24, то шестнадцать лет спустя насчитывалось уже 42! Самый большой находился на Кирпичной улице, в советское время переименованной в бульвар Карла Либкнехта. Он был двухэтажным, с обширными подвалами для складов, которые хорошо сохранились и после землетрясения, как и несколько подземных бань в разных кварталах: стихия разрушила лишь то, что находилось на поверхности. На первом этаже размещались лавки, парикмахерские, мастерские ремесленников, забегаловки и чайханы, а на втором – гостиничные номера с общей открытой террасой.
Базарная улица (ныне это отрезок улицы Героглы от здания Кабинета Министров до Туркменбанка) была, как и теперь, едва ли не самым оживленным местом города. Она старейшая в Ашхабаде, так как возникла еще в 1881 году, когда начал формироваться торгово-ремесленный и культурный центр нового города. Довольно быстро здесь появились многочисленные лавки, музыкальные салоны и торговые дома, отделения российских фирм и представительства крупных коммерческих компаний. Именно здесь открылся первый синематограф и, конечно, было много питейных заведений – от фешенебельных ресторанов до скромных трактиров. По воспоминаниям одного из старожилов, чьи слова когда-то записал ашхабадский историк-краевед Марат Дурдыев, «днем по Базарной катили фаэтоны с бородатыми кучерами, сновали разносчики прохладительных напитков, а то и просто воды со льдом, спешили за покупками служанки. Вечером Базарная улица становилась местом гуляний солидной публики, выходившей себя показать и на людей посмотреть».
Много воды утекло с тех пор. Бурные события минувшего века в буквальном смысле не оставили камня на камне от прежнего Ашхабада, но сохранились не только главные улицы, но и те центры притяжения, сложившиеся еще в конце XIX века, которые по-прежнему аккумулируют активность горожан. И хотя уже сменилось несколько поколений, память города не исчезла вовсе – она не только в старых фотографиях и архивах, но и в живой жизни современной туркменской столицы. Глубоко символично, что фонтан-монумент в честь Ашхабада возведен в его исторической части, на том участке проспекта Махтумкули, где когда-то зарождалась деловая активность нового города: где неторопливо шли караваны, гремели духовые оркестры, выходили на вечерние прогулки его жители.