На старой караванной дороге, которая в далеком прошлом вела по левому берегу Амударьи из Амуля в Балх, а теперь параллельными лентами вьются железнодорожная магистраль и автомобильное шоссе Туркменабад – Керки, сохранились руины нескольких десятков городов-крепостей, процветавших в эпоху Великого Шелкового пути. Некоторые навсегда исчезли – их смыла великая река, часто меняющая русло, которую арабы недаром называли Джейхун – «безумная, бешеная» за ее крутой и капризный нрав. Те, что сохранились, давно утратили свои исторические названия, но почти каждый носит современное туркменское имя. Крупнейшие из них – Чишлен-кала, Кутнам-кала, Ходжаидат-кала, Ходжагундуз-кала и Эсенменгли-кала – превратились в массивные холмы, где археологам будущего наверняка предстоит сделать немало открытий.
Но есть одно знаменитое туркменское селение, в котором сосредоточено несколько интересных памятников разных эпох и где уже немало поработали археологи и архитекторы-реставраторы, чтобы выяснить историю существовавшего здесь некогда города и сохранить для потомков его реликвии. Речь идет об Астана-баба – современном поселке, расположенном всего в двух километрах от реки и в пяти километрах северо-западнее нынешнего районного центра Керки, а в далеком прошлом – важного пункта у переправы через Амударью.
В начале прошлого века это было большое селение туркмен-эрсары, занимавшихся земледелием, шелководством, изготовлением лодок для рыбаков. Среди местных жителей выделялись искусные гончары, камнетесы, резчики по дереву, оружейники, кузнецы и другие ремесленники, чьи мастерские и лавки теснились вокруг оживленного базара, мечети и святыни, о которой пойдет речь ниже.
Первым европейцем, который осенью 1899 года посетил Астана-баба с целью его научного изучения, был Борис Литвинов – яркий представитель российского военного востоковедения. Он составил подробное описание памятников этого села и связанных с ними легенд. Через много лет после него ученым, сделавшим наброски еще никем не написанной истории Керкинского района, стал академик Михаил Массон. В основном по монетным находкам, остаткам керамики и редким письменным источникам он выяснил, что эта территория обживалась людьми и в парфянский, и в кушано-сасанидский периоды, то есть около двух тысяч лет назад. Керки он отождествил со средневековым городом Земм, первые упоминания о котором относятся к VII веку и связаны с вторжением арабов в Среднюю Азию. А рядом с Земмом стоял городок Маймарг, очевидный предшественник Астана-баба.
Среди пашни возле нынешнего селения высятся руины его древней цитадели, именуемой по-туркменски Омар-кала. Полвека назад ее обследовал археолог Виктор Пилипко. На основании собранной керамики, включая целую терракотовую статуэтку богини с культовыми атрибутами, он датировал городище кушанским и кушано-сасанидским временем. Вероятно, при арабах это была уже заброшенная старая крепость, а новая застройка появилась где-то рядом.
Живший на рубеже X–XI веков дипломат и придворный историк Абу Наср ал-Утби в своей книге, посвященной деяниям султана Махмуда Газневи, упоминает Маймарг как место в окрестностях Земма, куда было привезено для погребения тело Исмаила ал-Мунтасира – последнего представителя династии Саманидов, пытавшегося спасти свою державу и убитого в 1005 году. Саманидское государство рухнуло в результате нашествия тюрков-Караханидов, но земли левобережья Амударьи вошли в состав султаната Махмуда Газневи. В какой-то степени он был союзником ал-Мунтасира в борьбе с их общим врагом – Караханидами, поэтому вполне мог распорядиться увековечить память о великом полководце строительством мавзолея в Маймарге. Во всяком случае прекрасно сохранившийся до наших дней памятник, расположенный в двухстах метрах от холма Омар-кала и ныне носящий имя некоего Аламбердара, свидетельствует о том высоком уровне архитектурного мастерства, который был достигнут в этом регионе именно при Газневидах, на протяжении XI–XII веков.
Мавзолей Аламбердара – самый крупный из ранних мусульманских мемориалов на территории современного Туркменистана. В нем определились черты, которые составили специфические особенности монументальной архитектуры той эпохи. Это и значительные размеры в плане, и орнаментальная кирпичная кладка с применением фигурных резных кирпичиков, и членение фасадов на прямоугольники с арочными нишами, и входной портал, выделенный на одном из четырех фасадов. Он здесь едва обозначен, его роль в общей объемной композиции невелика: как и в первых мусульманских усыпальницах, здесь господствует массив квадратной призмы и купола. Но пройдет еще триста лет, и портал-пештак станет главным выразительным средством в архитектуре Центральной Азии, Ирана, а затем и всего исламского мира. Таким образом, в скромном памятнике, который называется теперь мавзолеем Аламбердара, можно видеть начало эволюции портальных сооружений, эволюции, которая продолжается до сих пор.
Памятник, простоявший ровно тысячу лет, конечно, пострадал от времени и нуждался в капитальном ремонте. Они проводились в прошлом, и не самым лучшим образом, когда был заново и не очень умело возведен купол, поэтому уже в конце ХХ века реставраторы переложили его, осуществив также полную реконструкцию здания. Кстати, раскопки внутри и вокруг мавзолея не выявили никаких могил, что лишь подтверждает его сугубо символический характер: это был типичный кенотаф – памятное сооружение не над могилой с останками покойного, а на возможном месте его гибели.
Но кто же такой Аламбердар, вытеснивший некогда славное имя Мунтасира? По местному преданию это знаменосец (дословное значение слова «аламбердар»), которого также называют Аламадар-тугчи, бывший военачальником у халифа Али – двоюродного брата и зятя пророка Мухаммеда.
Это очень распространенный в Средней Азии случай, когда ставшему анонимным мавзолею присваивается какое-то имя, связанное с историей ислама. Но при этом мавзолей Аламбердара не стал местом паломничества, как это обычно происходит с реальными или мнимыми гробницами святых. Значит, в народной памяти сохранялось какое-то представление о том, что этот памятник, несмотря на его незаурядный облик, связан не с духовным, а светским лицом, ведь крайне редко мавзолей правителя или полководца обретал статус культа.
В Туркменистане есть немало заповедных уголков, где постоянно совершается зиярат – ритуал поклонения той или иной святыне, совершаемый паломниками. В числе таких почитаемых мест – архитектурный комплекс Астана-баба, расположенный в двух километрах от мавзолея Аламбердара, в другой части одноименного поселка. Культ Астана-баба сложился несколько веков назад далеко не на пустом месте: само это имя указывает на его доисламское, языческое происхождение. Оно закрепилось и за селом, выросшим здесь в XIX веке, и за архитектурным ансамблем на его окраине. Как и большинство исторических памятников, он давно оброс легендами.
Предание гласит, что была у правителя Чарвелаята, – средневековой области Хорасана, состоявшей из четырех районов, – некоего Хазрета Нур-оглы (в другой версии – Убейды) красавица дочь Зубейда. Ее выдали замуж за керкинского наместника, но вскоре после свадьбы она умерла. Опечаленный отец привез лучших мастеров из Мерва и Самарканда, чтобы те возвели для нее прекрасный мавзолей. Но едва работа закончилась, здание рухнуло, и так повторялось трижды. Убейда впал в отчаяние и однажды ночью увидел во сне старца Астана-баба, сказавшего, что только при одном условии мавзолей будет прочно стоять: глину и воду для его постройки надо привезти из Мекки. Правитель снарядил караван и отправил его в священный для всех мусульман город. Привезенная глина была смешана с глиной, служившей для изготовления кирпичей. А воду вылили в колодец, которым пользовались строители. Они успешно закончили свой труд, и спустя время Убейда сам был похоронен рядом с дочерью.
Легенда отчасти объясняет причину святости этого памятника – в нем использована глина из самой Мекки! Но этого было бы явно недостаточно для зиярата и садака (жертвоприношений), не будь это место связано с таинственным Астана-баба, ведь задача легенды – как-то исламизировать популярный в этих краях образ, имевший, к тому же, вполне определенную привязку к местности.
Археологические раскопки, которые велись здесь с перерывами 20 лет, начиная с 1983 года, выявили не только фундамент мечети, разобранной в раннее советское время. Во время расчистки территории вокруг существующего архитектурного комплекса обнаружились остатки стен ряда древних сооружений, до сих пор находившихся под землей. Эти открытия показывают, что когда-то там была гораздо более развитая структура, связанная с доисламским культовым центром, существовавшим на этом месте во времена господства зороастризма.
Само слово «астана» на фарси означает всего лишь «мавзолей», «могила святого», а также «порог», «вход», в том смысле, что за ним – потусторонний мир. Астана-баба можно перевести как Дед, Предок, Покровитель гробницы, то есть это не имя собственное, а фактически его анонимное замещение, обычно возникавшее в тех случаях, когда на упоминание всуе настоящего имени высокочтимого лица, обычно связанного с суфизмом, накладывался религиозный запрет. Кстати, в Центральной Азии есть еще один мавзолей начала XI века, носящий похожее название, – это Ак Астан-баба на берегу Сурхандарьи близ узбекско-таджикской границы.
Но пора войти в сам туркменский мавзолей. В сущности, это не одно, а несколько сооружений, в разные времена пристроенных вплотную друг к другу, так что трудно даже представить, каким был первоначальный облик здания. Миновав узкий открытый коридор, который теперь огражден современной балюстрадой на европейский лад, посетитель оказывается на небольшой площадке перед монументальным арочным входом. Это портал предположительно XII века, сильно видоизмененный в результате реконструкции всего комплекса в 1918–1920 годах, когда этот район еще входил в состав Бухарского эмирата. Затем следует крытая сводчатая галерея, ведущая в тесный четырехстолпный зал XVI–XVII веков, перекрытый девятью маленькими куполами.
Следующее помещение принято называть мечетью. Это просторный зал, перекрытый куполом, с богатым кирпичным орнаментом и остатками резной терракоты, что характерно для лучших произведений архитектуры XI–XII веков. Археологи подтвердили, что этот зал – древнейшая часть комплекса Астана-баба, построенная при Газневидах.
Через небольшой дверной проем из молитвенного зала можно попасть в такое же по размерам помещение с двумя надгробиями. Считается, что здесь покоятся Зубейда из упомянутой легенды и ее отец Убейда, а по другой легенде – братья Зейд-Али и Зувейд-Али. Но, может быть, первоначально именно здесь и была могила того таинственного суфийского шейха, ради которого и был выстроен этот мемориал. В таком случае мечеть перед усыпальницей-гурханой есть не что иное, как зияратхана – место для поминальных молитв. Лучи света, проникающие в гурхану из боковых окон и фонаря в центре купола, позволяют хорошо рассмотреть все детали интерьера.
Этого не скажешь о расположенном через стену полутемном зале, где покоятся согласно преданиям жены вышеназванных братьев, поэтому и называется тот зал Гызлар-биби (гызлар – девушки, биби – почтительное обращение к женам духовных лиц). Это самая последняя пристройка к комплексу, датируемая XIX веком. В него ведет совершенно темный коридор из промежуточного зала, именуемого диванхана. Рассказывают, что здесь на цепях держали умалишенных, привезенных к святому месту на исцеление. Однако словом «дивана» туркмены называли в прошлом не только буйных сумасшедших, но и нищих, юродивых и просто одержимых навязчивыми идеями людей, так что здесь вполне могла располагаться ханака – зал для радений странствующих дервишей из разных суфийских орденов.
Таков в общих чертах ансамбль Астана-баба – самая популярная святыня всей Средней Амударьи. В 2010 году мастера из Керкинского государственного историко-культурного заповедника закончили здесь цикл реставрационных работ. Они восстановили сводчатый коридор, заново сложили рухнувшие давным-давно девять куполов четырехстолпного зала, ликвидировали аварийные участки кладки основных сооружений, обновили кирпичную облицовку куполов, благоустроили прилегающую к комплексу территорию.
Рассказ о памятниках селения Астана-баба будет не полным, если не упомянуть еще один примечательный объект, находящийся на одинаковом расстоянии между мавзолеем Аламбердара и описанным комплексом. Это медресе Акмухаммед-ишана, которое раньше называлось Кырк-куммет (Сорок куполов) – характерный образец народной архитектуры XVII–XIX веков. Вокруг прямоугольного двора там группировались купольные худжры – жилые комнаты учащихся, а доминировала дарсхана – купольный зал учебной аудитории и одновременно мечети.
Как и все остальные туркменские постройки того периода, это медресе целиком построено из сырцовых кирпичей и оштукатурено глиняным раствором. Шелковый путь к тому времени уже не существовал, экономика была в упадке, давно исчезли профессиональные артели зодчих. Однако, несмотря на резкое снижение качества строительной техники, примитивность сводчато-купольных конструкций, медресе Акмухаммед-ишана все же обладает цельностью образа благодаря единству материала и пластике форм. Теперь оно частично реконструировано.
Здесь, на отрезке длиной всего два километра вдоль берега Амударьи, словно спрессована история двух последних тысячелетий, история, о которой мы знаем пока гораздо меньше, чем еще способна поведать эта земля.